Гизи Георгия Петровича из Одессы;
Пимениди Федора Константиновича, уроженца села Бешкардаш в Абхазии;
Тамбулиди Александра Георгиевича, родившегося в узбекском Коканде, но жившего в Ташкенте;
Феофанидиса Александра Павловича, уроженца города Сурмене, жителя Батуми;
Феохари Марка Александровича, уроженца Тбилиси и жителя Москвы.
Дальше по трассе - в сторону поселка Омчак отбывали спецпоселение многие греки, кто сначала отсидел по десять лет в лагерях, а потом был оставлен на Колыме. «Дальстрой» неохотно расставался с акклиматизированными кадрами. Среди них трое уроженцев Краснодарского края, семьи которых в 1942 году были депортированы в Казахстан:
Делибораниди Константин Анастасович из Адлера;
Попандопуло Дмитрий Феодосьевич из Крымского района и
Чикуриди Георгий Христофорович из села Лесное.
Все выжили, и в середине 50-х годов вернулись к своим семьям.
Возле поселка Омчак, на прииске имени Тимошенко, отбывал спецпоселение после немецкого лагеря Пантелей Панайотович Каралефтеров, 1924 года рождения, уроженец станицы Грекомайский Натухаевского района Краснодарского края. За ним был приставлен агент из числа «коллег»-спецпоселенцев, некий Александров. Он и сохранил для истории некоторые высказывания П.Каралефтерова. Так, 29 ноября 1946 года, вечером, П.Каралефтеров в бараке пел частушку:
Вот теперь бы нам, ребята,
В гости Сталина позвать…
Затем Пантелей перешел на прозу: «Вот если бы сюда его, да выдать ему сухую корочку, я бы ее у него вытащил, и тогда бы он узнал, как живут на свете. А затем бы погнал его на сопку по дрова и сказал бы: падла, давай, а то я тебе быстро ребра пообломаю!»
Странно, но за это ему ничего не было. Вот уж, действительно: дальше не сошлют!
…Это была не последняя моя поездка по Колыме. А потому есть еще шанс основательно ознакомиться и с Нелькобой, и многочисленными приисками вокруг нее, с рудником имени Матросова, где зарегистрировано третье в мире по запасам рудное месторождение (около 2000 тонн золота). Я поставил перед собой задачу непременно побывать на Омчаке и Кулу. И тогда можно будет сказать, что я проехал по всему колымскому «Золотому кольцу».
А.Сечкин обещал бросить все дела и основательно проехаться по любимым местам.
Я как-то по особому почувствовал сейчас, как мне дороги эти места! - признался он, когда мы (чуть было не написал: «усталые, но довольные») вернулись в Магадан.
| К содержанию |
Ранним утром собравшись на повороте мы отправились в кузове грузовика-вездехода по заброшенной дороге к фабрике рудника Бутугычаг, в надежде проехать максимально дальше на автомобиле к наброшенным шахтам.
проехали здание электростанции которая в пару километров от трассы.
Идущий по дороге ручей постепенно превращается в глубокую реку.
Через несколько километров появились хвостохранилище перемытой породы.
Здание фабрики, как и все сохранившиеся постройки лагерей, выполнено из природного камня.
На сколько все серьезно можно видеть на этой карте-схеме созданной Областной санэпидемстанцией.
Огромную территорию ограждал забор колючей проволоки.
Все склоны близлежащих сопок изрыты разведочными траншеями.
Там где проходила дорога на Верхний Бутугычаг теперь течет ручей, в дождливые месяцы превращаясь в полноводную реку.
Объезды и поиски заросшей дороги продолжались до темноты.
Настал тот момент когда грузовик встал. Путь преградил глубокий обрыв, который невозможно было преодолеть. Последнее половодье размыло окончательно уничтожило дорогу.
В итоге проехать получилось до ОЛП "Центральный", который в нескольких километров от обогатительной фабрики. На следующий день, после завтрака туда и отправились.
С момента своей организации в 1937 году рудник «Бутугычаг» входил в состав ЮГПУ - Южного горнопромышленного управления и сначала являлся оловодобывающим рудником.
в феврале 1948 года на руднике «Бутугычаг» организовали лаготделение № 4 особого лагеря № 5 - Берлага «Берегового лагеря». Тогда же здесь начали добывать урановую руду. В связи с этим на базе уранового месторождения был организован комбинат № 1.
На «Бутугычаге» стал строиться гидрометаллургический завод мощностью 100 тонн урановой руды в сутки. На 1 января 1952 года численность работающих в Первом Управлении Дальстроя выросла до 14790 человек. Это было максимальное количество занятых на строительстве и горнопроходческих работах в данном управлении. Потом также начался спад в добыче урановой руды и к началу 1953 года в нем насчитывалось только 6130 человек. В 1954 году обеспеченность рабочими кадрами основных предприятий Первого Управления Дальстроя еще более упала и составила на «Бутугычаге» всего 840 человек. ( Козлов А. Г.
Дальстрой и Севвостлаг НКВД СССР… — Ч. 1… — С. 206.)
- Урансодержащую руду Бутугычага доставляли в Магадан в мешках под усиленной охраной. В порту руду грузили на подводную лодку, которая через Татарский пролив шла во Владивосток, где стратегическое сырье перегружали в самолет и доставляли в Москву. Обрабатывалось сырье на спецзаводе в Подмосковье [Л 42] .
91-ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 650. Л. 172, 175
Горные выработки рудника- плод каторжной работы тысяч заключенных. Видны фрагменты ОЛП " Сопка". Скоро там окажемся.
«ОЛП № I» означало: «Отдельный лагерный пункт № I». ОЛП № 1 Центральный был не просто большим лагерем. Это был лагерь огромный, с населением из заключенных в 25-30 тысяч человек, самый крупный на Бутугычаге"
-Жигулин А.В. "Черные камни"
"Сомнений уже не было — этап собрали на Колыму.
Даже в лагерях Колыма была символом чего-то особенно грозного и гибельного. На побывавших там смотрели как на чудом вырвавшихся из самой преисподней. Таких было так мало, что их прозывали по кличке — Колыма, даже без прибавления имени. И все знали, кто это."
В изобретательности ГУЛага мы еще раз убедились, когда с пересылки нас повезли на машинах. Обыкновенные открытые трехтонки с высокими бортами послушно выстроились вдоль трассы. Впереди у кабины отгорожена скамеечка для конвоя. А как же нас повезут — навалом? Приказали залезть в машины и выстроиться пятерками лицом к кабине. В каждой машине по десять пятерок. Набито плотно. Отсчитали первые три пятерки и скомандовали:
— Кругом!
Так стоя и поедем?.. Еще команда:
— Садиться!
С первого захода не получилось.
— Встать! Разом, разом надо садиться! Ну, сели!
Уселись, можно сказать, друг у друга на коленях, а те, что непосредственно лицом к лицу, образовали коленями между ног надежный замок, как у сруба. Мы все превратились в живые бревна. Кто и захотел бы подняться — не вскочишь, ноги даже не вытянешь. Вскоре почувствовали, как ноги стали затекать...
Горчаков Г. Н. Л- I -105: Воспоминания
Бутугычаг. Центральный лагпункт. Вот куда мы попали.
Не сразу прониклись мы угрюмостью тех мест — небольших долин, окруженных сопками, сопками, сопками без конца...
Помогая друг другу вылезти из машин, постепенно ощущая, что ноги наши все-таки живые, — мы и такой воле рады были.
Тому современному читателю, которому хочется, сидя в мягком кресле, читать про то, как урки пиками выкалывали нам глаза, гвозди вбивали в ухо или как конвоиры устраивали на нас охоту, я бы посоветовал — подняться, вытянуть руки вверх и продержать их так минут хотя бы десять, не опуская. Вот после этого я могу продолжать для него свой рассказ.
Рудник, на который мы попали, принадлежал Тенькинскому горнопромышленному управлению. Вся Колыма делилась на пять районных ГПУ. Тенька находилась в стороне от главной трассы. Доезжаем до поселка Палатка на семьдесят первом километре трассы и сворачиваем влево. На сто восемьдесят первом километре от Магадана районный центр — поселок Усть-Омчуг, и от него еще северней километров пятьдесят — вот тут и будет Бутугычагское отделение Берлага.
Горчаков Г. Н. Л- I -105: Воспоминания
Колонну прибывших выстроили в зоне и с приветственной речью обратился нарядчик Бобровицкий, из каторжан. Это был блондин, с тонкими, злыми чертами лица, одетый в необычную лагерную телогрейку: повсюду пущены строчки, пришиты воротник и накладные карманы, все края окантованы кожей — это придавало телогрейке щегольской вид. Меня потом удивляло, что такие телогрейки носила вся Москва... На спине телогрейки пришит номер. Все зеки здесь носили номера.
Местные названия "Бутугычаг", "Коцуган", в переводе звучащие примерно как "Чертова долина", "Долина смерти"; прямые названия участков: Бес, Шайтан — сами по себе говорят, что это за места...
Горчаков Г. Н. Л- I -105: Воспоминания
БУР... Барак усиленного режима. Большая сложенная из дикого камня тюрьма в лагере.
Я описываю тюрьму (ее еще называли «хитрый домик») на главном лагпункте Бутугычага — Центральном. В БУРе было множество камер — и больших, и малых (одиночек) — и с цементными, и с деревянными полами. В коридоре — решетчатые перегородки, и двери камер были либо решетчатыми, либо глухими стальными.
БУР стоял в самом углу большой зоны, под вышкой с прожекторами и пулеметом. Население БУРа было разнообразным. В основном — отказчики от работы, а также нарушители лагерного режима. Нарушения тоже были разные — от хранения самодельных игральных карт до убийства."
Известно, что одну из решеток изъяли в местный краеведческий музей.
"Когда мороз не превышал 40 градусов, нас направляли в бригаду № 401. Такой номер имела бригада БУРа. Это были люди, отказывающиеся от работы в шахте. Не хотите работать под землей в тепле — пожалуйста, работайте на свежем воздухе. Нас — человек 15-20 выводили из зоны на место работы в конце развода. Место работы было видно издалека — склон противоположной поселку сопки. Все Бутугычагекие сопки, кроме некоторых скал, были по существу огромными горами, словно наваленными из гранитных разной формы и величины камней. Было два поста солдат: один внизу по склону, другой — вверху, метрах в ста. Сущность работы заключалась в следующем: в переноске крупных камней. Снизу вверх. Работа была очень тяжелая — с большими камнями в руках, в потертых ватных рукавицах по обледенелым таким же камням надо было идти вверх. Мерзли руки и ноги, щеки жег морозный ветер. За день бригада № 401 перетаскивала вверх
большую груду, пирамиду камней. Солдаты на обоих постах, естественно, грелись у смолистых костров. На следующий день работа шла в обратном порядке. Верхнюю кучу-пирамиду переносили вниз. А это нисколько не легче. Так в двадцатом веке оживала, реально воплощалась легенда о сизифовом труде.
Месяца за два такой работы мы жестоко обмораживались, слабели и...просились в шахту."
-Жигулин А.В. "Урановая удочка"
По всей видимости, самое теплое место БУРа, с двойной крышей и большой печью. Нары в караульном помещении отдыхающей смены.
Тут же брусья. Их можно встретить возле казармы охраны в любом лагере Колымы.
В одной из камер на стене нацарапана эта табличка, возможно кому-то служила календарем.
Эта гора обуви служит визитной карточкой Бутугычага. Возможно она появилась из разрушенного здания склада. Подобные кучи есть на месте других лагерей.
ОЛП Центральный сегодня...
фото 1950г.
Продолжение в ближайшем посте, где мы поднимемся по бремсбергу и пройдем до горной выработки по железной дороге к ОЛП Сопка.
Отдельный лагерный пункт (ОЛП) «Рыбак» (Объект №31) в составе Норильского ИТЛ ГУЛАГ.
Существовал на полуострове Челюскин в 1951-1952 годах. Численность заключенных в нем – 200-300 чел. Партия заключенных была завезена в основном для строительства большого лагеря по добыче и обогащению урановых руд. Кроме этого, заключенные были заняты на геолого-поисковых, геолого-разведочных и хозяйственных работах. Геологические работы могли сопровождаться попутной добычей в небольших объемах радиоактивных руд.
Систематическая геологическая съёмка началась здесь в 1946-47 гг. силами Центрально-Таймырской и Челюскинской экспедиций треста «Арктикразведка» Горно-геологического управления ГУСМП, а продолжены в 1947-48 гг. Восточно-Таймырской экспедицией. работах участвовал большой коллектив геологов, топографов, геофизиков, коллекторов, рабочих, всего более 50 человек. Видимо, во время этой съёмки были найдены перспективные рудопроявления, для дальнейшей разведки которых в 1948-50 г. была организована крупная экспедиция Норильского горно-металлургического комбината МВД. База экспедиции разместилась на правобережье р.Жданова, правом притоке р.Ленинградской, к югу от горы Октябрьской, на южной периферии плато Лодочникова.
Силами экспедиции были построены две взлетно-посадочные полосы (их местоположения, однако, часто менялись) – зимняя и летняя, принимавшие самолёты Игарской авиагрупппы Управления полярной авиации ГУСМП и авиаотряда Норильского комбината. Для обслуживания авиации с 1950 г. работала экспедиционная метеостанция. В посёлке, получившем название «Рыбак», было построено несколько жилых и производственных помещений. Тяжеловесные грузы завозились в «Рыбак» по 100-километровому зимнику из бухты Зимовочной на северном берегу залива Фаддея.
В 1951 г. в пос. Рыбак появляется отдельный лагерный пункт Норильлага. Заключенных привозили на пароходе из Дудинки в бухту Зимовочную, откуда они этапировались (пешком или на тракторных санях) по почти безжизненной, холмистой, изрезанной балками и неглубокими речными долинами тундре (более 700 км!).
ОЛП строился «на перспективу», т.к. «фронт работ» для заключенных в 1951-1952 гг. был небольшим: заключенные строили (кроме лагеря) новые жилые и производственные помещения для экспедиции и были заняты на горных работах (рытье шурфов и канав; подземных горных выработок здесь не было), а также использовались на хозяйственных работах. В основном поселке экспедиции в марте 1953 г. было 16 строений (8 жилых домов, контора, столовая, радиостанция с двумя 15-метровыми вышками антенны, гараж, электростанция, склады), открытый склад ГСМ, метеоплощадка, а также несколько балков и палаток.
Первоначально поставили три финских домика (шесть на шесть), уже осенью 1949 г. их стало 20. В первом была комната для горняков, во втором - радиостанция, а в третьем домике находилась столовая. К югу от финских домиков разбили палаточный лагерь, где жили заключённые. По краям лагеря стояли вышки, а охрана жила в настоящих бревенчатых пятистенках, один из которых специально переправили с мыса Челюскин. В пределах от трёх до семи километров от палаток з/к находились три геолого-разведывательные точки с палатками КАПШ-1 для геологов (на три человека) и КАПШ-2 для рабочих на 15-20 человек. На территории самого объекта № 31 был участок с множеством шурфов глубиной 10-20 метров, где проводилась основная добыча урана. В трёх километрах к востоку от базы находились маленькие шурфы и канавы.
К 1952 году ситуация изменилась. В СССР были обнаружены значительные месторождения радиоактивного сырья в местах более удобных. Сохранение экспедиции и лагеря в «Рыбаке» стало нецелесообразным как из-за малой перспективности рудопроявления, так и из-за трудностей регулярного снабжения оборудованием, продовольствием, строительными и горюче-смазочными материалами. Решение о консервации работ экспедиции было принято руководством Норильского ГМК в марте-апреле 1952 г., а 24 октября был подписан приказ МВД о ликвидации ГПУ-21.
Консервация и перевозка имущества продолжались до лета 1954 г., когда Рыбак был покинут людьми навсегда. Закончила свою работу группа консервации (, прекратил функционирование аэропорт и ненужная уже полярная станция. Летчики с Диксона и из Хатанги, изредка летающие и поныне в этих местах, рассказывают о 7-8 полуразвалившихся деревянных строениях.
Бутугычаг (местное название "Долина смерти") - Отдельный Лагерный Пункт № 12 Упр. п/я 14 ГУЛАГ.
Бутугычаг находился в прямом подчинении Упр. п/я 14 (занимающийся добычей и обогащением урана для советского атомного оружия).
В состав Отдельного Лагерного Пункта № 12, организованного в 1950 г., входили лагерные подразделения (шахты), располагавшиеся вокруг хребта Бутугычаг, вдоль Нелькобе и в районе ключа Охотник, а также комбинат по обогащению урановой руды: комб. № 1.
Суммарная численность з/к, занятых на горных работах, строит. работах и лесозаготовках, на 01.05.50 - 1204 человека, из них 321 женщина, 541 осужденный за к/р преступления.
В период с 1949 по 1953 гг. на территории лагеря работал касситеритовый рудник «Горняк» Тенькинского ИТЛ ДАЛЬСТРОЯ, разрабатывающий Бутугычагское месторождение, открытое Б. Л. Флеровым в 1936 г.
Свое название место получило когда охотники и кочевые племена оленеводов из родов Егоровых, Дьячковых и Крохалевых, кочуя по реке Детрин, натолкнулись на громадное поле, усеянное человеческими черепами и костями и, когда олени в стаде начали болеть странной болезнью - у них выпадала вначале шерсть на ногах, а потом животные ложились и не могли встать. Механически это название перешло на остатки бериевских лагерей 14-го отделения ГУЛАГа.
В 1937 году, осваивавший Колыму трест «Дальстрой» приступил к добыче второго после золота металла – олова. В числе первых горнодобывающих предприятий данного профиля и стал рудник «Бутугычаг», который в течение нескольких лет одновременно разведывался и давал плановую продукцию. Жилые и хозяйственные постройки для него возводили заключенные, организованной здесь же лагерной командировки, потом переросшей в отдельный лагпункт (ОЛП) одноименного названия.
С момента своей организации в 1937 году рудник «Бутугычаг» входил в состав ЮГПУ – Южного горнопромышленного управления. Главный геолог этого управления Г.А. Кечек 20 апреля 1938 года в одной из своих докладных записок отмечал: «На Бутугычагском месторождении работы велись в течение всего года. Сначала в весьма небольших объемах, а потом в несколько больших. Объемы работ лимитировались количеством завоза грузов: продовольственных и технических».
Рудник Бутугычаг был сложным комплексом – фабрики: сортировочная и обогатительная, бромсберг, мотовозка, тепловая электростанция. Сумские насосы монтировали в камере, выдолбленной в скале. Прошли штольни. Построили поселок из двухэтажных рубленных домов…
В феврале 1948 года на руднике «Бутугычаг» организовали лаготделение № 4 особого лагеря № 5 – Берлага «Берегового лагеря». Тогда же здесь начали добывать урановую руду. В связи с этим на базе уранового месторождения был организован комбинат № 1, который с еще двумя комбинатами вошел в состав т.н. Первого Управления Дальстроя.
Лагерное отделение, обслуживающее комбинат № 1, включало в себя два лагпункта. На 1 января 1950 года в них находилось 2243 человека. Одновременно «Бутугычаг» продолжал добывать олово. Добыча этого металла периодически снижалась. Например, только за 1950 год «Бутугычаг» добыл всего чуть больше 18 тонн олова. В количественном отношении это уже был просто мизер.
Вместе с тем на «Бутугычаге» стал строиться гидрометаллургический завод мощностью 100 тонн урановой руды в сутки. На 1 января 1952 года численность работающих в Первом Управлении Дальстроя выросла до 14790 человек. Это было максимальное количество занятых на строительстве и горнопроходческих работах в данном управлении. Потом также начался спад в добыче урановой руды и к началу 1953 года в нем насчитывалось только 6130 человек. В 1954 году обеспеченность рабочими кадрами основных предприятий Первого Управления Дальстроя еще более упала и составила на «Бутугычаге» всего 840 человек.
В общей сложности сказалось изменение политической обстановки в стране, прошедшие амнистии, начавшаяся реабилитация незаконно репрессированных. «Бутугычаг» начал сворачивать свою деятельность. К концу мая 1955 года он был окончательно закрыт, а находившийся здесь лагерный пункт ликвидирован навсегда. 18-летняя деятельность «Бутугычага» прямо на глазах стала историей.
"Вскоре мы въехали в узкую долину между серыми сопками. Слева они стояли сплошной темно серой каменной стеной. На гребне стены был снег. Сопки справа были тоже высокими, но высоту они набирали постепенно, и на них были заметны штольни с отвалами камня, а в распадках какие то деревянные вышки, эстакады...
Весною 1952 года Бутугычаг состоял из четырех (а, если считать «Вакханку», то из пяти) крупных лагпунктов.
Над Центральным высоко вверх вздымалась конусовидная, но округлая, не острая и не скалистая сопка. На крутом (45 50 градусов) ее склоне был устроен бремсберг, рельсовая дорога, по которой вверх и вниз двигались две колесные платформы. Их тянули тросы, вращаемые сильной лебедкой, установленной и укрепленной на специально вырубленной в граните площадке. Площадка эта находилась примерно в трех четвертях расстояния от подножия до вершины. Бремсберг был построен в середине 30 х годов. Он, несомненно, и сейчас может служить ориентиром для путешественника, даже если рельсы сняты, ибо подошва, на которой укреплялись шпалы бремсберга, представляла собой неглубокую, но все же заметную выемку на склоне сопки.
От верхней площадки бремсберга горизонтальной ниточкой по склону сопки, длинной, примыкающей к сопке Бремсберга, шла вправо узкоколейная дорога к лагерю «Сопка» и его предприятию «Горняк». Якутское название места, где был расположен лагерь и рудник «Горняк», - Шайтан. Это было наиболее «древнее» и самое высокое над уровнем моря горное предприятие Бутугычага. Там добывали касситерит, оловянный камень (до 79 процентов олова).
Лагерь «Сопка» был, несомненно, самым страшным по метеорологическим условиям. Кроме того, там не было воды. И вода туда доставлялась, как многие грузы, по бремсбергу и узкоколейке, а зимой добывалась из снега. Но там и снега то почти не было, его сдувало ветром. Этапы на «Сопку» следовали пешеходной дорогой по распадку и - выше - по людской тропе. Это был очень тяжелый подъем. Касситерит с рудника «Горняк» везли в вагонетках по узкоколейке, затем перегружали на платформы бремсберга. Этапы с «Сопки» были чрезвычайно редки.
Если смотреть с Дизельной (иди с Центрального) на сопку Бремсберга, то левее ее была глубокая седловина, затем сравнительно небольшая сопка, левее которой находилось кладбище. Через эту седловину плохая дорога вела к единственному на Бутугычаге женскому ОЛПу. Он назывался… «Вакханка». Но это название тому месту дали еще геологи изыскатели. Работа у несчастных женщин в этом лагере была такая же, как и у нас: горная, тяжелая. И название, хоть и не специально было придумано (кто знал, что там будет женский каторжный лагерь?!), отдавало садизмом. Женщин с «Вакханки» мы видели очень редко - когда проводили их этапом по дороге.
За зданием бывшей дизельной тянулась широкая, но быстро сужающаяся к сопкам долина. В глубине ее было главное устье рудника № 1 БИС. Над устьем рудника, над подъездными путями, конторами, инструменталками, ламповыми, бурпехом возвышалась огромная гора. В ней то, внутри ее, и располагался рудник № 1 БИС, на котором работали заключенные с Дизельной. Называли его просто «БИС». Рудную жилу там разведывали и разрабатывали в основном ту же самую, что и на руднике № 1, - девятую. Подъемные машины были не мощные. Пределом, предельной глубиной спуска подъема бутугычагских подъемных машин было 240 метров - и по мощности мотора, и по барабану, и по длине тросов. Горизонты на Бутугычаге были глубиною в 40 метров...
Рудообогатительная фабрика - страшное, гробовое место. В дробильном цехе та же, но еще более мелкая пыль. И химический, и прессовый цехи, и сушилка (сушильные печи для обогащенной руды) были чрезвычайно опасны едкими вредоносными испарениями. Большие длинные печи, большие стальные противни...
Смертность в Бутугычаге была очень высокая. В «лечебной» спецзоне (точнее назвать ее предсмертной) люди умирали ежедневно. Равнодушный вахтер сверял номер личного дела с номером уже готовой таблички, трижды прокалывал покойнику грудь специальной стальной пикой, втыкал ее в грязно гнойный снег возле вахты и выпускал умершего на волю…
Широкая, покатая седловина между сопками, левее Центрального лагпункта. Там и находится кладбище (или, как его часто называли, Аммоналовка - в той стороне был когда то аммональный склад). Неровное плоскогорье. И все оно покрыто аккуратными, ровными, насколько позволяет рельеф местности, рядами едва заметных продолговатых каменных бугорков. И над каждым бугорком, на крепком, довольно большом деревянном колышке - обязательная жестяная табличка с выбитым дырчатым номером. И если поблизости хорошо заметны могильные возвышения (порою и даже часто это просто деревянные гробы, поставленные на чуть чуть расчищенную каменистую осыпь и обложенные камнями;
верхняя крышка гроба часто полностью или частично видна), то далее они сливаются с синевато серыми камнями, и уже не видны таблички, а лишь кое где колышки..."
Во время похода по Кодару (это горный массив в Забайкалье, севернее БАМа) мы посетили Мраморное ущелье . Это место известно тем, что на рубеже 40-х и 50-х годов там работал урановый рудник, и находился лагерь, заключенные которого и составляли основную рабочую силу. На руднике «Мраморный» уран добывали из пяти штолен, расположенных на высоте около 2300 метров. Говорят, частично кодарский уран был в первой советской атомной бомбе.
Мраморное ущелье — это небольшая висячая долина, по которой течет одноименный ручей, впадающий в реку Средний Сакукан. Когда работал рудник, к нему вела дорога, через Сакукан недалеко от впадения в него ручья Мраморный был построен деревянный мост. Сейчас мост разрушен, необходимо по заброшенной дороге подниматься к слиянию истоков Сакукана, и там переходить вброд на правый берег, по которому идет тропа в Мраморное ущелье.
Разрушенный мост через Сакукан. На заднем плане — вход в Мраморное ущелье.
Одним из препятствий к созданию советской атомной бомбы было отсутствие сырья — в СССР в то время не были известны значительные месторождения урана. Поскольку тогда залежи урана связывали исключительно с гранитами, активные поиски месторождений велись и в Забайкалье, где хребты, сложенные преимущественно гранитами, простираются на сотни километров. Первоначальная разведка велась аэропоиском — самолеты, которые несли датчики радиации, совершали облет местности на экстремально низкой высоте (менее 50 метров). Именно таким образом было обнаружено месторождение в Мраморном ущелье, после чего для детальной разведки были послан отряд геологов под руководством Федора Тищенко.
Ближайшим населенным пунктом была Чара (сейчас — Старая Чара, Новая находится на трассе БАМа), небольшой поселок примерно в 35 километрах от Мраморного ущелья. Там был оборудован небольшой аэродром — первоначально все необходимые грузы и заключенных доставляли самолетами. К руднику была спешно проложена накатная (сверху бревна в 2-3 слоя) дорога — она, а так же остатки мостов сохранились и по сей день. От Чары грузы доставляли по дороге (на машинах, а пока дорога не была достроена, это делали все те же заключенные), по ней же транспортировали обратно урановую руду, которая из Чары вывозилась самолетами.
Дорога, ведущая в верховья Мраморного ущелья к заброшенному лагерю
Условия были тяжелейшими: все работы велись преимущественно вручную и в авральном режиме (ведь «стране нужен уран»), суровые природные условия — зимой морозы доходят до -40 и ниже, летом тоже не жарко и заедает гнус и комары. Заключенные все время жили в огромных палатках. В бревенчатых бараках располагались только начальство лагпункта и охрана.
Мраморное ущелье, остатки лагеря. В бараках жила охрана, заключенные — в палатках за колючей проволокой выше по ущелью.
Осыпь по центру кадра — это отвалы рудника, выше находится штольня.
Несмотря на то, что с момента ликвидации лагеря прошло уже более полувека, постройки относительно неплохо сохранились, благодаря холодному климату, От палаток, в которых жили з/к, конечно ничего не осталось, сохранился только периметр из колючей проволоки с вышками по углам.
Остатки периметра с вышками, за которым в палатках жили заключенные
В работах принимали участие и альпинисты из Москвы (мс, инструктор Л. Пахарькова; змс, ст. инструктор С. Ходакевич; мс, инструктор В. Пелевин, мс, ст. инструктор Я. Аркин; мс, инструктор А. Багров; инструктора альплагеря «Родина» (Сев. Осетия) И. Калашников и В. Зеленов, альпинист-разрядник И. Лапшенков) — им сделали предложение, от которого они не смогли отказаться. Альпинисты обеспечивали доставку оборудования и геологов к участкам на отвесных стенах ущелья, принимали участие в поисках урана в соседних долинах.
Памятная плита альпинистам, участвовавшим в разработке рудника. фото с сайта marshruty.ru
В 1951 году рудник и лагерь были закрыты — запасы руды истощились. По оценкам, было добыто порядка 1.2 тонны урана. Борский ИТЛ, Борлаг, (действовал с января 1949 до октября 1951) — исправительно-трудовой лагерь по обслуживанию Ермаковского рудоуправления по добыче урановых руд. Лагерь подчинялся напрямую Москве (ГУЛАГу Министерства юстиции СССР). Численность заключенных доходила до 2150 чел. Обслуживающий персонал лагеря состоял из ссыльнопоселенцев, так же работали вольнонаемные.
Публикация данного материала на других ресурсах возможна только с разрешения автора!
